Из ранних рассказов...

Из 90-х... 
Предыстория…

Этот небольшой рассказ, был написан мною в далекие годы… Во времена, когда я учился в Москве, на первом курсе литературного института им. М. Горького…

Чуть позднее, в сентябре 1995 года, он был опубликован в сборнике "Молодые голоса", издательством "Современный писатель" г. Москва.

Всегда с тобой...
Рассказ.

Я взял на руки подковылявшего на расползающихся по полу лапах щенка. Тотчас, напротив возникла Линдина вечно лохматая печальная мордашка. Положив голову мне на колени, скуля и глядя прямо в глаза, она раскрыла пасть и, быстро обхватив поперек шелковый комочек, потащила его во двор.

Я невольно рассмеялся. С одной стороны ее щипца торчал лишь розовый носик, наполовину прикрытый черным бархатным ушком, с другой - лишь куцый хвост и вытянутые лапки. Привычка, выработанная на наших охотах, работала и здесь.

Отбежав в густоизрезанную солнцем запутанную тень малинника, собака осторожно разжала клыки, припав на передние лапы, и крохотное тельце, перекувыркнувшись, мягко шлепнулось в звенящую многоголосым букашечьим хором траву. Щенок фыркнул, отряхнулся и сел, по-лягушачьи раскинув лапы. Он, конечно, вполне освоился с таким перемещением, хотя подобные прыжки и вносили сумятицу в его маленькую душу.

Щенка звали Стрелка. Его кличку утверждала вся неуемность маленького существа.

- Ну, мама, - сердито пискнула Стрелка и сбила лапкой висевшую, перед носом рубиновую ягоду. - Мы так хотели поиграть, а ты... - она рывком попробовала достать зазевавшегося усатого кузнечика, - нам не дала.

- Малышка, - мать лизнула щенка в мордашку. - Я доверяю отцу (так в доме звали хозяина), но всякий раз когда ты скрываешься в его огромных лапах, мне становится страшно за тебя. Ты видела его лапы?

- Да, но они так приятно щекочут и гладят!

- Ты слишком мало знаешь. Иногда его руки становятся грубыми и жестокими. И тогда он наказывает собак.

Маленькое сердечко щенка замерло от страшной догадки.

- Мама, а он и тебя наказывает?

- Иногда. Но пойми, и он бывает прав.

- Но, мама, ты такая добрая, - шептала притихшая Стрелка.

- Я хочу, чтобы ты правильно поняла меня - Линда мягко взглянула на дочь. - Я оправдываю его лишь потому, что он совершенно не знает нашего языка.

Оторопевшего щенка взял смех. Смазливая рожица его, растянулась в широкой зубастой улыбке. Потухшие было глаза заискрились. Уголки его губ задирались все выше. От востор­га он попытался укусить себя за хвост и затряс головой, словно пытаясь отогнать от себя невероятную мысль.

- Но он такой... такой большой и не умеет как мы ворчать и лаять?! - захлебываясь от сделанного ею внезапного открытия, верещала малышка.

- Ну, перестань, глупышка. - Линда подтолкнула щенка большим влажным носом к крыльцу. - Пойдем, нас зовут. В отличии от отца, я немножко понимаю его.

- Вот это да... - восторженно прошептала Стрелка и поспешила за матерью.

Хозяин встретил собак миской полной ароматами мясного бульона, бросил короткое: «Возьми» - и поставил ее на пол.

Не торопясь, с достоинством ела мать. Фыркая и чихая чавкал щенок, зарываясь по самые уши.

Облизав перепачканного щенка и пол вокруг миски, Линда посмотрела вокруг плененными дремотой глазами и, выбрав валявшийся в сенях старый потрошеный пиджак, направилась к нему, блаженно потягиваясь.

Примостившаяся было у матери Стрелка, увидев распахнутой тяжелую дверь, ведущую в избу, поспешила во внутрь.

Вскоре, сквозь сон, Линда услышала испуганно-восторженный вопль дочери, сразу поста­вивший ее на все лапы.

- Мама! Мама! - от волнения Стрелка не находила слов. - Там такой!.. Такой красный, гудит и плещется!

- Ой, дочь! Как ты меня напутала! - мать взглянула на причудливо разбегающиеся по бревенчатым стенам призрачные багрово-красные отсветы пылающего в печи пламени.

- Это огонь!.. Он кормит нас, и греет, и повсюду сопровождает отца. Но нам от него лучше держаться подальше. Если ты захочешь потрогать его, он цапнет тебя, как разъяренная кошка. Помню свое знакомство с ним, - мать тихонько засмеялась. - Шел дождь, и я была хоть выжимай. Зуб на зуб не попадал. Тогда-то я и увидела его впервые. А когда почувствовала тепло его огня, долго не думала и забралась в самую середину. Что-то зашипело, и пар пошел столбом. А потом... Он укусил меня! Можешь представить, как я вертелась?!

Стрелка сконфузилась от такого признания и с уважением покосилась на огонь. А он тре­щал и гудел, словно соглашаясь со всем сказанным. И тени плясали по собачьим мордашкам.

Следующим утром дочь встретила мать новым вопросом.

- Мама, мне почему-то все время кажется, что давно-давно я была не одна...

- Ты права, Стрелочка, - не дав ей закончить, отозвалась мать. - У тебя было три братика и пять сестер. Вас было много. Но они ушли. Они нашли себе новых отцов. Вы еще встретитесь, но узнаете ли друг друга?

- Мама, - вдруг забеспокоилась Стрелка. Уж не хочешь ли ты сказать, что придет время и... Мне тоже придется уйти?

- Ты права, доченька. Нам придется расстаться, и ты забудешь свою мать. Я не хотела тебе говорить этого раньше времени, но видно придется. У тебя тоже будет новый отец. Он многому научит тебя. Ты не знаешь еще, что такое охота! Ты поймешь это. Сама.

Линда взглянула на притихшую дочь.

- Пройдет время, и придет пора, когда падет с деревьев, кружась, красный и желтый лист. Побуреет и ляжет трава. Придет осень. Ты повторишь мною пройденный путь. Лучше ли, хуже - не знаю. Но верю, что много добрых дел и друзей ждет тебя впереди. Ты узнаешь, как вольно пахнет ветер, гуляющий по бескрайним охотничьим просторам. Увидишь, как чудесным цветком расцветает заря. Травы расступятся перед тобой и дадут дорогу. И пусть не всегда мягка будет тропа под лапами твоими. Но в трудную минуту, ты услышишь мой голос: "Я с тобой, доченька!"