четверг, 17 февраля 2011 г.

Эхо Афгана...


15 февраля 2011 года была отмечена 22-я годовщина вывода Советских войск из Афганистана.
Тогда, закончился самый кровопролитный конфликт в истории СССР со времен Второй мировой войны.
Афганская война, по разным оценкам, унесла жизни от 14-и до 16-и тысяч граждан СССР…

Женька... 



На восточном косогоре города Чебоксары, на берегу Волги, создан мемориальный комплекс, посвященный светлой памяти погибших воинов-афганцев, нашим землякам. Там, на мраморной плите, выбиты фамилии тех, кто не вернулся с этой войны домой. Среди них - Трилинский Евгений Михайлович.
Его светлым именем в Ленинском районе нашего города названа одна из улиц. Улица Жени Трилинского…
Это мой брат. Женька умер в Кабульском госпитале от ранений, полученных в бою, 26 января 1988 года.


Но он и сегодня среди нас… Мы помним его. Да и как можно забыть его…
Его имя носили пионерские отряды в Чебоксарских школах №34 и 42, Сугутской средней школы Батыревского района, пионерская дружина Караевской средней школы Красноармейского района Чувашии.
Он был мне не просто двоюродным братом, прежде всего близким другом. Безгранично и трепетно любил подводную охоту, окружающую нас природу, свой родной край.

"Есть в Чувашии место, которое очень дорого моему сердцу", - писал он.  "Это село под названием Сугуты. Там родились мой дед, моя мама и много близких мне людей.
Расположено оно на юге нашей республики. Вокруг села лес, поле - такое желтое от колосьев пшеницы, на котором издалека слышен шум моторов или пение жаворонка. А еще с одной стороны - на­сколько хватает глаз - тянутся зеленые луга, на которых много оврагов, и в одном из них синеет озеро.
Я много времени провожу на велосипеде. Усталый после работы, бросаешь в траву велосипед и сам ложишься рядом. Смотришь в небо, а оно такое синее-синее, и лишь изредка пролетит жаворонок или коршун. А кругом тихо-тихо, только слышно, как муха летает рядом и жужжит, жужжит назойливо, и тянет ко сну. Посмотришь в траву, рядом кипит жизнь: бегают жучки, летают бабочки, малень­кий паучок торопливо забирается на травинку. Лежишь и думаешь о чем-нибудь хорошем. И земля теплая, родная.
Чу! Слышишь вдруг какой-то топот. Из-за зеленого холма в лучах солнца показываются лошади. Рыжие, гнедые, белые, а на них - деревенские мальчишки. Они свистят, поют и что-то кричат друг другу. Настало время обеда, и они скачут домой. Постепенно топот и крики затихают вдали.
Едешь домой. Дома хорошо, солнце не проникает в окна, холо­док. Наскоро поешь, выслушиваешь упреки матери, что вечно хожу голодный. Потом иду на конеферму за лошадью. Надо ехать за сеном. Едем с братом. Громко дребезжит телега на неровной дороге.
Вот въезжаем в лес - в сказочное царство. Свет едва проникает через вершины дубов, сосен и берез. Слышно стрекотание кузнечи­ка. Где-то на лесной поляне мычит корова. Кругом поют птицы. Иногда раздается резкая, пронизывающая пространство дробь дятла. Неожиданно рядом мелькнул серый комок, и трава зашелестела под его лапками. В этих лесах очень много зверей: зайцы, лисы, волки, барсуки, белки, лоси, кабаны. Однажды я видел рысь. Эта желтая, с мелкими пятнами кошка медленно переходила дорогу. Я сделал неловкое движение, и она крупными, плавными прыжками скрылась в лесу. Я часто вижу следы на земле и люблю прятаться и наблюдать жизнь, когда о тебе и не подозревают.
Вот выезжаем на поляну. Посредине стоит стог сена. Шелестит сено под вилами. Лошадь мерно помахивает хвостом, отгоняя назой­ливых мух. Рядом раздается звон колокольчика. Корова. Она смот­рит на меня своими умными, добрыми глазами. Я улыбнулся. Вид этих животных вызывает во мне умиление и умиротворение.
Вечером иду на речку. Вода теплая, мягкая. По ней проходит дорожка заходящего солнца. Сверчок поет свою песню.
А потом, еще рано, сидишь на скамейке около дома. Смотришь в звездное небо. Смотришь долго и думаешь о том, что, может, там тоже кто-нибудь сидит и смотрит также в небо.
И еще много мыслей лезет в голову. Вдруг на душе становится тепло и радостно, что кружится голова, и думаешь: "Как хорошо, что есть на земле это место, этот воздух, эта земля, которые я так люблю и которые мне так дороги".

...Немало лесных тропок истоптали мы с ним!.. Вот, мы жмемся друг к другу холодной осенней ночью, пытаясь согреться у костра… Вот, мы лежим в болоте и караулим уток, а позднее, местный мужичок, удивляясь тому, что мы были в этом болоте, простодушно объясняет: "Только позавчера там корова утонула…"
Вот, прибежал Женька и просит дать ему подводное ружье, он хочет понырять вечерком...

Он любил Волгу!.. Мечтал учиться. Хотел посвятить свою жизнь подводному миру, стать океанологом: "…Как я готовлю себя к этой профессии? Это сложная профессия, потому что человек в ней связан со многими трудностями, которые создает вода. Под водой меняются все обычные земные представле­ния. И надо многое знать, чтобы иметь дело с подводной работой. Ведь за незнание можно поплатиться жизнью. Для этого я прохожу специальную подготовку пловца - подводника, изучаю теорию и практику, пользуюсь научной и технической литературой по этому направлению".

Из письма августа 1987 года.
"…А дома сейчас осень золотая, наша, российская. Лучше нашего края ничего нет. Волга, лес… Когда я это увижу снова?.."

...Мне до сих пор его очень сильно не хватает… Так и остался он в моей памяти вечно молодым.
Вот он входит в дверь, улыбаясь немного с прищуром и поглаживая свою короткостриженую голову говорит что-то… Но… Это лишь воспоминания… Добрая, вечная и теплая память о нем!..

...Он был механиком-водителем БТР там, в Афгане… Служил в Баграмской дивизии в Джамбульском полку в разведроте. Неоднократно его машина, сопровождая советские колонны по "зеленке" приходила на помощь таким же, как он парням. Отчаянно сопротивляясь натиску "духов", ведомая его рукой броня прикрывала и вытаскивала из ада таких же безусых как и он сам настоящих мужчин...



За мужество, проявленное во время ведения боевых действий, он был награжден боевой медалью "За боевые заслуги".

После первого ранения он, чтобы не волновать, прежде всего, любимую мать  Лидию Николаевну и сестру Татьяну просил своего отца ничего не говорить им о его ранении…

Из письма от 25.12.87 года.
"…Еще лежу в госпитале, рана зажила почти, еще, кам-кам (это по-афгански чуть-чуть) осталось.
Потом еще немножко полежу и выпишусь. Рана не болит, уже хожу без костылей, стараюсь как можно больше ходить, чтобы нога быстрей вошла в форму и выписали. А то уже надоело лежать, надо и служить.
Погода здесь стоит теплая, можно ходить в рубашке. Солнце. Снег только высоко в горах. А так хочется увидеть наш, русский снег, вообще нашу зиму.
Маме и Танюше ни слова не говори, что я был ранен и в госпитале. Я на тебя надеюсь. Им от этого легче не станет, изведутся совсем. Тем более я скоро выписываюсь…"



...Он спешил встать в строй. Спешил быть рядом со своими боевыми товарищами. Он очень хотел жить, но считал неправильным, что пока он отлеживается в госпитале, кто-то за него будет жертвовать своей жизнью в боях.
В январе он встал в строй… Чтобы снова уйти, но уже навсегда…
Во время тяжелого боя с душманами, которые совершили нападение на пункт постоянной дислокации разведроты, Женя был тяжело ранен. Но несмотря на это, он продолжал вместе со своими товарищами держать оборону и вел ответный огонь…
Он умер позднее, в госпитале, в день своего рождения - 26 января.
В этом кровавом 1988 году ему исполнилось 19 лет...
Из письма командования родителям Жени…
"…За мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального долга, ваш сын Евгений представлен к правительственной награде - ордену "Красная Звезда" - посмертно".

1 комментарий: